Лучшие фильмы 2020
Возможно, поэтому истории с такой лёгкостью веришь. О фильме Кадры 34 Видео 1 Постеры Тем удивительнее в м посмотреть новую короткометражку Павла Москвина: в рамках условного жанра «кино о Великой Отечественной войне» он умудрился признаться в любви к национальной культуре, советскому кино и комикс-блокбастерам.
Сериалы онлайн. Лучшие сериалы. Календарь сериалов. Все сериалы.
Новости и статьи. Онлайн ТВ. Избранные каналы.
Фильмы и Сериалы. Все каналы. Новости ТВ и шоу-бизнеса. Красные дорожки. Статьи про звезд. Сегодня родились. Все проекты. Мы в соцсетях. О компании. О проекте.
О технологиях рекомендаций. Условия использования сервисов. Все американские фильмы года. О фильме Кадры 20 Видео 3 Постеры 9. О фильме Кадры 15 Видео 3 Постеры Хищные птицы: Потрясающая история Харли Квинн. О фильме Кадры 25 Видео 3 Постеры О фильме Кадры 11 Видео 3 Постеры 2. Чудо-женщина: О фильме Кадры 6 Видео 4 Постеры Гретель и Гензель. О фильме Кадры 33 Видео 4 Постеры 9.
Великобритания, Реж. О фильме Кадры 10 Видео 3 Постеры 2. Никогда, редко, иногда, всегда. США, Великобритания, Реж. О фильме Кадры 9 Видео 3 Постеры 2. Подольские курсанты. О фильме Кадры 34 Видео 1 Постеры США, О фильме Кадры 5 Видео 5 Постеры 5.
Парни что надо. О фильме Кадры 11 Видео 2 Постеры То, что начинается как параноидальный триллер, довольно быстро соскакивает с пути линейного сюжета, сохранив при этом все формальные признаки нарратива.
Герои, диалоги, пространство и время вроде бы остаются на месте, но сюжета из этого не складывается. Нарратив исчезает, успев сверкнуть где-то в глубине игровых ситуаций и диалогов, оставив после себя только неясные отблески того, что происходит «на самом деле» и отсылки к Дэвиду Линчу и Джону Кассаветису.
Обличать зрительскую роль в базовой греховности — не самый новый ход. Но второй фильм художественного руководителя МШНК Дмитрия Мамулии, вобравший в себя, кажется, все наработки российского кино XXI века, умудряется быть современным и устаревшим одновременно.
Быть свидетелем этого зрелища почти так же волнительно, как и случайно увидеть убийство — что и произошло с героем фильма.
Кажется, самое радикальное кино из всего списка: три с половиной часа диалогов аристократов о Боге и Антихристе, морали и войне, власти и приличиях.
В почти статичном фильме, явленном только в виде текста и скупой картинки, тем не менее, есть простор для мысли: почти сразу начинаешь видеть связи между многоступенчатыми диалогами и глубинной перспективой дома героев, темой разговора и цветом костюма слуг.
Но самое тревожное здесь, конечно, — ощущение истории: все мы знаем, что станет со всеми этими типажами буквально через 20 лет, поэтому, кажется, они говорят решительно не о том, о чем нужно. Но, тем не менее, оторваться невозможно. Гипнотический и один из самых зрительских фильмов Цай Минляна — о встрече в большом городе двух мужчин, их близости и расставании — хоть и не говорит нам ничего о природе их взаимоотношений фильм намеренно лишен субтитров, потому что, по мнению режиссера, диалоги здесь не важны , тем не менее успевает выстроить в кадре сложную паутину взаимоотношений между актерами один из них, Ли Каншэн, снимался почти во всех фильмах Минляна , режиссером и в конечном итоге со зрителем.
Последнему в этой схеме отводится, кажется, как никогда высокая роль, потому что именно он, как негласный выгодоприобретатель разыгранного перед ним зрелища, дает ход движению энергии тел, чему, собственно, и посвящено большинство фильмов этого режиссера.
Деперсонализованный герой в маске пытается «жить эту жизнь» в очень неблагоприятной среде: рыба не ловится, в поле вместо пшеницы растет колючая проволока, а по ночам из леса приходят великаны.
В фестивальном описании этого фильма в качестве эстетических ориентиров режиссеров упоминали авангард, мультфильмы Яна Шванкмайера и макабрический кинематограф Евгения Юфита. С этими тегами сложно не согласиться, и «Житие Гореслава Чуждоземного» действительно удивляет сверхплотной для дебюта художественной родословной. И главное ощущение от просмотра — полностью теряется контекст производства картины.
Это мог снять Медведкин в м или Луцик и Саморядов в м. К концу в принципе уже неважно, закладывали ли авторы все эти отсылки. Важно, что фильм умудряется стать детским магическим шаром, в котором есть ответы на все вопросы, а любая ваша гипотеза, скорее всего, подтвердится.
Роберт Андерсон Клифт — племянник великого американского актера Монтгомери Клифта. В этом фильме он решает раскрыть истинную сущность своего дяди и избавить его образ от вросших в него клише. Фильм — занятное исследование того, как медиа сформировали трагический образ, который, кажется, был очень далек от истины, и насколько в этом было велико влияние конкретных людей и их порой очень мелких решений и промахов.
К примеру, первый биограф Клифта был фанатом фрейдизма, поэтому в центре его книги оказался мотив «мальчика, который страдал от слишком властной матери, не мог удовлетворить свое влечение к ней, стал геем и страдал». Вторая биография получилась лучше, но именно в ней зародился романтический миф о том, что Клифт слетел с катушек после аварии, в котором пострадало его лицо.
Документалка предсказуемо несет в себе отпечаток борьбы за историческую правду. Из-за этого едва ли ее выводам можно верить на сто процентов, потому что в итоге мы имеем слово прошлых биографов против слова нынешних.
Кроме того, главный вывод — что гениальность Клифта, его личная и профессиональная свобода напрямую произрастают из его сексуальной свободы — отдает таким же публицистическим пафосом, что и вывод первого биографа о подавленном эдиповом комплексе. Но именно в этом и главная идея фильма — трагедия принципиальной непознаваемости человека или, шире, непостижимости Истории. Фильм, который нельзя объять, обнять, понять и рассмотреть, но тут же хочется влюбиться в него с первого взгляда.
В этой экранизации Джека Лондона каким-то чудом заключены весь противоречивый ХХ век и все лучшее, что когда-либо было в итальянском кино возможно, и во всем европейском. Нежнейший хоррор Оза Перкинса словно бы вышел из-под ласковых рук Софии Копполы: тревожное женское взросление, первая менструация, шелест осенней листвы.
Ведьма по сравнению с родной матерью совсем не страшная, а лес лучше тесного города, даже если между деревьями чудятся длинные женские фигуры в остроконечных шляпах. Более того, одинокое ведовство в лесу — единственная возможность самореализации для бедной девушки, которая не хочет в монастырь или на работу к похотливому богачу. Смысловая схема может показаться скучной, но под финал Перкинс настраивает хитрое напряжение вокруг материнского инстинкта, которого в обществе, обуреваемом вечным голодом, кажется, нет ни у кого, кроме как у Гретель.
Именно он становится для нее то ли проблемой, то ли возможностью для освобождения от патриархальных оков, заданных детскими сказками о страшных одиноких женщинах, пожирающих детей в лесу. Тем не менее это самая красивая за последний год попытка говорить в форме почти дневниковой хроники об истории семьи, встроенной в сложную историю страны.
Кино в этом случае для режиссера-героини не только способ познания себя, но и важный инструмент манифестации личной памяти В общем, не зря в финале звучит фраза: «Она смотрела всюду, но нашла лишь себя».
